Доза занятости
Брат Зап — герой романа Кристофера Бакли и Джона Тирни «Господь — мой брокер» однажды так перебрал с занятостью, вечным стрессом и сопровождавшим его алкоголем, что все бросил и удалился в монастырь. Он променял жизнь маклера с Уолл-стрит на жизнь, посвященную молитвам и покаянию, свой портфель — на четки, а гул операционного зала фондовой биржи — на григорианские песнопения.
Но даже несмотря на данный обет молчания, очистился от суеты он не полностью, о чем и повествует роман. Тем не менее многие служащие мечтают о том, чтобы удалиться от мира хоть ненадолго, а некоторым это просто необходимо.
Кое для кого переключение на другой темп жизни (и желательно дольше, чем на одну неделю) — это все равно что длительное воздержание от алкоголя для пьяницы или великий пост для чревоугодника. Психологи пришли к выводу, что состояние постоянной спешки и занятости может, как и другие виды зависимости, с одной стороны, доставлять человеку удовольствие, а с другой — не позволяет ему обойтись без следующей «дозы».
По вызываемым биохимическим процессам жизнь в постоянной спешке похожа на занятия экстремальными видами спорта, но порции удовольствия в первом случае, как правило, более мелкие и принимаются чаще. В момент выполнения какого-то важного, требующего напряжения дела в организме происходит выброс адреналина, который подхлестывает человека, повышает тонус, порой дает необыкновенную ясность мысли, объясняет Елена Пахтусова, заместитель ректора Института психотерапии и клинической психологии. А в момент завершения дела выделяются гормоны удовольствия — эндорфины. К сожалению, эти гормоны очень быстро разрушаются, что приводит к эмоциональному провалу. И беда, если, например, из-за болезни, потери работы или даже незапланированного отпуска человек надолго теряет возможность снова и снова запускать этот механизм. «Чаще всего мы будем иметь депрессию либо смену этой зависимости на какую-нибудь другую», — говорит Пахтусова.
Постоянная загруженность нередко позволяет избегать серьезных и часто неутешительных мыслей, в том числе «А ради чего, собственно, я всем этим занимаюсь? «. «Состояние занятости — это наркотик, который нужен вам, чтобы чувствовать себя лучше. Когда вы останавливаетесь, вы опять начинаете чувствовать себя хуже», — цитирует британский глянцевый журнал Wallpaper психиатра Джейсона Маратоса.
Но, главное, желание максимально себя загрузить отвечает стереотипной установке современного общества: ты всегда занят, у тебя расписана каждая минута и постоянно звонит мобильный телефон, значит, ты востребован, успешен и вообще далеко пойдешь.
Но в большинстве случаев сверхзанятые люди тратят львиную долю времени на решение текущих задач, создавая видимость бурной деятельности, говорит бизнес-тренер Наталья Герасимова, специализирующаяся, в частности, на тайм-менеджменте. Кстати, именно благодаря моде на «очень занятого, но все успевающего человека» так востребованы многочисленные курсы тайм-менеджмента. Хотя представители слоя предпринимателей — людей, которых точно можно отнести к категории успешных, — почему-то крайне редко оказываются среди слушателей.
Елена Пахтусова отмечает, что образ жизни сверхзанятого человека часто ведут люди определенного психологического склада. Например, если ребенка в детстве то и дело поощряли за активность и бурную деятельность, он скорее всего будет следовать этому шаблону и во взрослой жизни.
Развивая бурную деятельность, эти люди подсознательно ищут поощрения окружающих. «Когда звонки разрывают телефон, когда они ежесекундно заняты, это повышает их значимость», — говорит Наталья Герасимова. Различные новомодные электронные приспособления — мобильный телефон, ноутбук, карманный компьютер, электронный органайзер, — которыми они часто себя окружают, становятся дополнительными средствами для повышения собственной значимости.
Но, похоже, образ делового Цезаря, который активно тиражировали на Западе в 80-х, а у нас в 90-х, многим поднадоел. Снобский журнал Wallpaper, например, отмечает зарождение новой моды — легкое осуждение постоянной занятости. Британский Henley Management Center обнаружил прослойку «новой элиты» с годовым доходом от 800 000 до 1 млн фунтов стерлингов, представители которой вовсе не выглядят вечно спешащими и занятыми. «Время для себя» стало мантрой для этих людей. Их не увидишь в офисе после семи вечера. Они не берут с собой ноутбуки и мобильные телефоны на выходные. И вообще они стараются побольше отдыхать. А постоянная занятость остается на долю среднего класса и более низких социальных слоев. «По-настоящему успешные люди берут по три месяца в год, чтобы побыть со своей семьей. Они — это те, кто покидает офис, когда там еще трудятся 50% сотрудников», — говорит доктор Майкл Баденох, управляющий лондонской клиники, специализирующейся на лечении стрессов.
В России тоже есть такие люди. Как правило, роскошь иметь много свободного времени могут себе позволить те, кто уже успел немало. «Хотел бы я посмотреть на наших коллег из среднего и мелкого бизнеса, которые могут позволить себе на три месяца уехать отдыхать. Страх за завтрашний день толкает нас к вечной занятости», — говорит Алексей Пугачев, гендиректор и владелец рекламного агентства «Арт Ком», в котором работает около 90 человек.
И все же отношение к работе и отдыху меняется. «В России в последнее время люди очень трепетно относятся к своему рабочему времени и отпуску, — считает Анна Кофф, партнер хедхантерской компании «Росэксперт». — И если раньше [топ-менеджеры] использовали отпуск не полностью (постоянно были какие-то проблемы, угроза кризиса и т. п. ) , то сейчас такого практически не бывает. Сейчас люди не понимают, почему они должны испытывать лишения».